Как и почему Касперский стал Касперским. Уникальные фото
Статьей о человеке-бренде Евгении Касперском TAdviser открывает цикл материалов под общим названием "Программист-миллионер-звезда", посвященных жизнеописанию знаменитых российских ИТ-предпринимателей. Данный текст подготовлен на основе длительного личного интервью с Евгением Касперским.
Содержание |
Компьютерный ребенок
Уроженец Новороссийска Евгений Касперский переехал в Московскую область в раннем детстве вместе с родителями. В деревне Хлебниково он пошел учиться в первый класс. Его школа под номером 3 носила имя знаменитого летчика, героя войны Николая Гастелло. Став постарше, Евгений поступил в физматшколу-интернат им.А.Н. Колмогорова при Московском государственном университете (в настоящее время - СУНЦ при МГУ). Именно там, в 80-м году, Касперский впервые столкнулся с компьютером.
"Машинка называлась «МИР», а язык программирования «Алмир»", вспоминает Евгений.
Такой же аппарат сейчас стоит в политехническом музее. Его размер – как два письменных стола. С одной стороны перфолентный ввод, а с другой – устройство печати. По вычислительной мощности он был слабее, чем калькулятор, но по тем временам для физматшколы это было очень даже пристойно.
"На ней решались достаточно тривиальные задачи. Первое, что я вычислял, это траекторию спуска летательного аппарата на землю (гравитация и т.д.). Мне было лет, наверное, четырнадцать, я сразу стал компьютерным ребенком".
Школа закончилась, и пришло время выбирать вуз. Касперский вспоминает себя как очень амбициозного юношу. Он хорошо учился и понимал, что может поступить в любое физико-математическое заведение столицы. Ездил в Московский университет на Мехмат, в Физтех, но увидел творившееся там «раздолбайство и студенческую вольницу».
"Я сам был очень сильным раздолбаем и понял, что это будет, наверное, нехорошо. Я решил, и совершенно правильно решил, что вольница мне будет менее полезна, чем армейская дисциплина. Сам на себя одел погоны и пошел в академию криптографии".
Неудавшийся криптограф
Обучение в академии сильно отличалось от обычного института, вспоминает Касперский. Утром построение, вечером построение, увольнительные на выходные. Студенты носят форму. Если не сдаешь экзамены, то отправляешься в обычную армию. В дипломе вместо традиционных предметов одни специальные дисциплины: СД1, СД2, СД3, СД4, история КПСС.
"Это было настолько секретно, что я уже ничего не помню".
Тем не менее, в основном от академии у Касперского остались позитивные впечатления.
"Я очень благодарен этому учебному заведению, меня там научили работать».
Но криптограф из него не получился, а получился, по собственному признанию, плохонький программист.
«Ребята, когда ковыряют мой код… его уже не осталось, конечно, но когда они его ковыряли, они иногда посмеивались".
В 1989 году Евгений Касперский поймал свой первый вирус. По тем временам это был нетривиальный вирус, он внедрялся в ядро операционной системы MS DOS и заражал файлы. Вирус был продвинутой системной программой, которая периодически проявлялась тем, что «осыпала» буквы на экране. Народ бежал с мониторами в ремонт, говорил «буковки падают». Вирус приполз к Касперскому сам, говорит он. Никакого интернета тогда не было. Сети были в зачаточном состоянии. Компьютерные вирусы тогда передавались на дискетах.
"Это было время, когда биты были большими, а компания Microsoft маленькой. Вот тогда это все и случилось".
Касперский тогда работал в Многопрофильном научно-исследовательском институте Министерства обороны СССР криптографом. Но эта специальность не прельщала Евгения, и в 1991 году он решил покинуть госучреждение. Примерно за полгода до этого он понял, что профессиональная офицерская деятельность и ловля вирусов – вещи несовместимые. К тому же его стали публиковать и приглашать на выступления с докладами. Именно тогда были написаны первые версии антивирусной программы.
"В какой-то момент я понял, что пора делать выбор – либо одно либо другое. Иногда шучу по этому поводу, говорю – вот, не написал бы тогда рапорт, был бы сейчас генералом, жил бы спокойно, ездил бы на черной Волге".
Голодный программист
Следующие несколько лет жизни Евгения Касперского были неразрывно связаны с НТЦ "КАМИ". Собственный статус в компании того времени он характеризует как самоокупаемое подразделение:
«Оно не всегда самоокупалось, конечно, но я думаю, что мы были квиты, потому что "КАМИ" использовала нас как флаг: вот у нас есть Касперский, его все знают».
В "КАМИ", начиная с весны 1991 года, он разрабатывал антивирус под названием -V. Минус – чтобы в списке файлов был наверху. Спустя несколько лет Касперский воссоединился со своим одноклассником Алексеем Де-Мондериком, и к ним примкнул Вадим Богданов. Втроем молодые люди написали новую версию, куда были внесены некоторые инновационные антивирусные идеи, и назвали его AntiViral Toolkit Pro.
"Нам хотелось как можно быстрее засветить эту утилиту пусть даже бесплатно, так как продать ее в то время еще не удавалось. Когда я заливал файл на какой-то западный FTP-сервер для тестирования, то ошибся, и вместо atp.zip написал avp.zip. Так что название AVP – это опечатка, которую мы не заметили. А оно взяло и прижилось".
Еще будучи сотрудником "КАМИ" Касперский, как признается сам, халтурил на другую российскую антивирусную компанию, которая существует до сих пор. Ее название Евгений не раскрывает. Разработчик набивал базы не только в свой антивирус, но и в один чужой. Оплата была за запись.
«У меня была уже семья и двое детей, еще три гаврика работали в проекте, - объясняет он. - Нужно было покупать новые компьютеры. Денег не хватало».
Кроме того, раз в месяц Касперский писал статьи в журнал Virus Bulletin. Они платили около $300 за статью. Тогда это был хороший гонорар. Рабочий день Евгения Касперского в то время длился 14 часов в сутки.
Наталья убедила, что время пришло
Решение об открытии собственной компании группе Евгения Касперского пришло не вдруг. Этому предшествовало как минимум несколько лет размышлений, обсуждений и подготовительной работы.
"Задолго до открытия фирмы я задавал вопрос своим наставникам о том, нужно ли создавать отдельную компанию. Алексей Борисович Ремизов, руководитель компьютерного подразделения "КАМИ", говорил мне: «Женя, не стоит, разоришься». И, наверное, где-то в первой половине 90-х это была правда. Но в итоге мы просто поняли, что нам необходимо открывать свою компанию".
Софтверный и хардверный бизнес, по мнению Касперского, с трудом уживаются друг с другом. Подтверждением этому тезису служит не только пример "КАМИ". В аналогичной ситуации в свое время находились и Аркадий Волож, который выделил "Яндекс" из дистрибуторской компании CompTek (КомпТек), и Сергей Белоусов, разделивший софтверные проекты и продажу компьютеров.
"Наверное, единственный пример, когда компания успешно разрабатывает программы и компьютеры – это Apple. Более или менее успешный пример. IBM – делает «железо», и все ее попытки сделать какой-то софт были неуспешны".
Начиная с 1995-го года "КАМИ" избавлялась от своих софтверных проектов. Антивирусное подразделение оставалось последним. Инициатором решения о выделении в самостоятельный бизнес была Наталья Касперская – на тот момент супруга Евгения: «Она убедила нас в том, что пора, время пришло. В тот момент это действительно было уже очевидно». В итоге из "КАМИ" выделилась антивирусная команда в составе 15 человек.
Проблемы с авторскими правами на антивирус, разработанный внутри "КАМИ", не возникло. Ведь это были 90-е годы. Отношения, по воспоминаниям Евгения, были оформлены «не стройно» и никак на практике не регулировались. Впервые регистрировать интеллектуальную собственность разработчики начали только в 1996 году.
Выходить на рынок с нуля, не имея маркетинговых бюджетов, команды продавцов, опыта самостоятельной работы – практически бесполезно. «Лаборатория Касперского» это понимала. Коробку со своим продуктом на полке в магазине разместить компания не могла, т.к. никто ее не знал. Серьезные партнеры представлять ее продукты в европейских розничных сетях не собирались.
"Мы, конечно, мечтали выйти на какие-то сети, но это были только мечты", - вспоминает Евгений Касперский.
Но был еще один вариант - выйти с технологиями, которые перепродаются другим поставщикам. Он оказался гораздо проще.
Это как "Боинг", который летает на двигателях "Роллс-ройса"
"Думаю, что данная модель применима и к другим российским софтверным, и, может, не только софтверным компаниям, - рассуждает Касперский. - Если продукт не берут и очевидно, что его брать не будут, потому что он совершенно неизвестен, начните с технологий, потому что получить известность внутри индустрии, внутри тусовки, где все друг друга знают, гораздо проще. Тут все знают, у кого какое качество".
"Лаборатория Касперского" вышла на рынок со своим антивирусным движком, параллельно заключив первые корпоративные контракты в России. И если массовый рынок для них был закрыт, то гораздо более узкий рынок индустрии сразу дал компании шанс. В 1996-97 годах "случилось" два первых значимых соглашения -– с финской компанией F-Secure и немецкой G Data. Они брали созданный россиянами движок и встраивали в свои продукты. Собственные разработки им оказались не нужны и были свернуты.
"Это как "Боинг", который летает на двигателях "Роллс-ройса". Именно от этих технологических контрактов мы и получали основные доходы в последующие годы. На этом и жили".
На протяжении нескольких лет F-Secure и G Data оставались единственными партнерами компании, но вскоре заинтересованность в лицензировании антивирусных решений Касперского стали проявлять и другие фирмы. В начале нового столетия число таких партнеров стало неуклонно расти. Ежегодно контракты заключались с несколькими компаниями, и в 2003 году их было уже порядка десяти, а к 2007 году – около 90.
Лицензии поставляются в виде SDK (software development kit). По сути, это набор библиотек, без какого-либо интерфейса, но с необходимой документацией, уточнили TAdviser в "Лаборатории". Другими словами, SDK — это комплект средств разработки, который позволяет специалистам создавать законченные приложения. CommuniGate Pro: итоги первого года работы законного правообладателя 
В 2007 году "Лаборатория Касперского" изменила подходы к политике лицензирования. Бизнес компании к этому моменту значительно возрос, более того, "Лаборатория" начала осваивать рынки других стран в качестве независимого поставщика, и кое-кто из вчерашних партнеров по программам лицензирования превратился в прямых конкурентов. Поэтому контракты с такими компаниями были прекращены: всего за 2007 – 2008 годы лицензионных контрактов лишились примерно 10 фирм.
В "Лаборатории Касперского" появилась простая и четкая стратегия: заключать контракты с теми фирмами, с которыми не будет прямой конкуренции. Кроме того, была назначена минимальная годовая сумма контракта.
Для ряда компаний такие условия выгодны. Ведь заплатить за лицензию проще, чем самому тратить силы и средства на создание программного продукта. По состоянию на середину 2015 года лицензии на использование решений "Лаборатории Касперского" получили около 1820 партнеров, сообщили TAdviser представители компании. Среди них Juniper, Check Point, Microsoft, Parallels (Параллелз Софтвер), Cisco, WatchGuard, Blue Coat, LANDesk и др.
Три поворотных момента
По мере роста «Лаборатория Касперского» пережила три кризиса. Первый случился в 1996-97 годах - в тот момент, когда появились уровни управления и директор. "Мы страшно расстраивались, что мы больше не маленький кооператив, а у нас уже появилось управление", - вспоминает основатель. Последующий рост числа сотрудников привел к следующему кризису. В 2001-02 годах число сотрудников перевалило за сотню. Тогда появился средний менеджмент, а директор уже не помнил, как зовут всех подчиненных.
"Далеко не все могут перейти через эту черту, - рассказывает Касперский. - Я знаю людей, которые в этот момент продавали бизнес. Они просто не могли привыкнуть к тому, что они не знают сотрудников по именам и фамилиям. Мы это пережили".
Затем кризис грянул вновь. У компании появился совет директоров и обновилась структура. Но родилась она не сразу.
"Мы довольно много времени провели в жарких спорах, гуляя по парку перед офисом. Думая, как правильно реорганизовать компанию, для того, чтобы она работала более эффективно. Далеко не все были довольны, пару менеджеров мы потеряли с конфликтами. Зато остальные 90 остались".
Современная структура "Лаборатории Касперского" напоминает структуру других глобальных корпораций: управляющий совет, бизнес-дивизионы. "Есть разные варианты организации: жесткая пирамида, матрица, разные имплементации. Но суть примерно одна и та же", - считает Евгений.
Управленческих кризисов Касперский больше не ожидает: "Мне не известны другие, более взрослые модели организации компаний, поэтому может быть, это был наш последний кризис". Но в столь динамично меняющейся и молодой индустрии полностью избежать сложностей нельзя. Например, компания решила провести реорганизацию подразделения разработки. Ее Касперский называет очень болезненной, объясняя это врожденной консервативностью людей.
"Мы недостаточно быстро внедряли новые методы разработки. А мне хочется всегда попробовать что-нибудь новенькое, по-другому сделать, сделать лучше. В результате мы пришли к выводу, что нужно реорганизовать разработку таким образом, чтобы использовались новейшие методы разработки антивирусного софта, созданные и запатентованные нами".
Транснациональный монстр
Евгений Касперский стал одним из тех людей, чье имя больше ассоциируется с созданным им продуктом, нежели с ним самим. Из россиян в этот ряд можно поставить разве что некоторых создателей самолетов. Именно за это Касперского прозвали человек-бренд. Обыватели порой даже не знают о его существовании, удивляясь схожести фамилии в паспорте с названием антивируса, которым сами пользуются дома.
Характеризуя развитие своей компании, Касперский говорит: "Мы везде прем, везде фигачим как трактор". Штат «Лаборатории» по состоянию на середину 2015 года составляет более 3000 специалистов, ее представительства открыты в 31 стране на 5 континентах.
Дмитрий Медведев, будучи президентом России, дважды сам инициировал встречу с Касперским – первый раз в Кремле, когда награждал его госпремией, второй раз – в офисе «Лаборатории», где решено было провести заседание государственной комиссии по модернизации экономики.
Наша встреча с Евгением Касперским переносилась несколько раз. Его оказалось не так-то просто поймать в России. За год Касперский может совершить до 100 перелетов и сотни часов провести в воздухе. На интервью он опоздал минут на тридцать.
"Собирал вещи, - объяснил он, показав на лежавшую около двери кабинета небольшую плотно упакованную сумку. – Сегодня улетаю в Пекин".
Покрыв своими офисами и партнерами более 200 стран и территорий, Касперский стремительно перемещается между ними круглый год. За масштабы деятельности коллеги из России прозвали его транснациональным монстром.
